| Рен | Дата: Вторник, 01.11.2011, 18:47 | Сообщение # 1 |
 Лорд Вермилион
Группа: Репортеры
Сообщений: 204
Награды: 20
Репутация: 4
Статус:  | Автор: Соня-Мышь
Фэндом: Ouran High School Host Club
Рейтинг: R
Жанры: AU, Гет, Ужасы, Юмор, Мистика, Романтика, Вампиры
Предупреждения: Смерть персонажа
Размер: планируется Мини, написано 10 страниц
Кол-во частей: 5
Статус: в процессе написания
Часть I
— Некодзава-семпай, мы обратились к Вам, потому что в этом году мы хотим устроить действительно страшный Хеллоуин! — синхронно и пафосно напомнили близнецы, — Но объясните же нам, куда Вы нас так навязчиво тянете? — они скорчили одинаковые недовольные рожицы.
— Ши ши ши, — жутковато засмеялся Умехито, — скоро вы все узнаете! — и, крепче сжав их запястья, Некодзава потащил их в подвал.
Клуб Черной Магии, а Хитайчины небезосновательно решили, что это именно он, был местом на удивление жутким и устрашающим. Ну то есть Умехито по сравнению с окружающей обстановочкой был феей в розовой балетной пачке. Ровные и не очень ряды разномастных свечей, преимущественно из черного воска, кандалы и орудия пыток, в таком изобилии, что даже матерый инквизитор пустил бы слюну, гусиные перья различных расцветок, свитки, какие-то кости, чаши из драгоценных металлов, огромные зеркала в увесистых рамах, закрытые драпировкой.
— Эээ, миленько тут у вас, — близнецы поежились.
С удивительной прытью и мерзеньким "ши ши ши" Некодзава-семпай мелком нарисовал вокруг них несколько идеально ровных кругов и принялся по внешней окружности рисовать какие-то символы.
— Семпай, может без нас попрактикуетесь в ИЗО? — поднял бровь Каору и попытался сделать шаг из круга, однако, наткнулся носом на невидимую преграду. Его близнец уже вовсю колотил барьер неизвестного происхождения кулаками, разбивая в кровь костяшки пальцев.
— Это было даже легче, чем я думал, ши ши ши, — безумно улыбался Некодзава, — Теперь время для моих опытов, ши ши ши.
— Кто-то продал ему некачественную траву, — задумчиво произнесли братья, — Раньше он не издавал таких странных звуков.
— Тихо! — громогласно возвестил Умехито, — Тихо, мои творения! В эту ночь вы станете воплощениями великого Бельзенефа!
— Точно, трава. Семпай, где берете? — в их желтых глазах мелькнула искорка интереса.
— Да что я с вами говорю, — обиженно засопел Некодзава и положил Бельзенефа на алтарь, кропотливо выверив его положение розовой линеечкой с котятами, которая официально была, конечно же, его сестры, потом он приступил к ритуалу. Его голос глухим эхом отражался от каменных стен подвала, и, хотя его заклинание на самом деле было неудачно переведенным на латынь рецептом мисо-супа, его колдовство сработало. Непонятно как, но как-то сработало.
Мордочка Бельзенефа превратилась в улыбающуюся гримасу в духе компьютерных игр про Алису в Стране Чудес, а у близнецов появились очаровательные рыжие некомими и рыжие же некохвосты.
— Чудесно, что за палево в стиле Лавлеса? — запричитал Хикару, дергая ухом.
— А ты такой... ммм... — закаваился Каору.
— Вы теперь оборотни, ши ши ши! И вы подчиняетесь мне, своему создателю! Ши ши ши! — не унимался Некодзава.
— Йес сэр, ши ши ши, — саркастично ответили в тон ему близнецы.
— Отставить издеваться над хозяином! — взвизгнул Умехито и стер оградительную окружность носком ботинка, — Вы — оборотни! Вы должны истребить всех вампиров в этой школе! В этом городе! Во всем мире! — голосил он. И, задумчиво, добавил, — Ши ши ши!
— Есть отставить издеваться, — их янтарные глаза стали пустыми, — Мы выполним приказ хозяина. Убить всех человеков!
— Вампиров, дурьи ваши головы! Вампиров! — Умехито бойко скакнул на люстру. Нет, ну там правда была люстра, и пофиг, что ее никто никогда не зажигал, люстра в подвале была. Все-таки двадцать первый век на дворе.
Итак, после пятнадцати минут пререканий на тему кого-таки надо убить, Хитайчины все же отправились на поиски вампиров.
Часть II
Кёя, как всегда, проснулся злым. И, как и каждое утро, его пробуждение в девять вечера тридцать первого октября не вызвало у него ни одной радостной эмоции. А еще жутко хотелось есть.
Он лениво потрогал языком заострившиеся клыки и задумался, может ли у вампира урчать в животе. Так и не отыскав ответа на этот вопрос после часовых размышлений, он изящно поднялся из гроба, расположенного в дальней части медицинского кабинета, где же еще может располагаться в Оранской школе обиталище отпрыска семьи Отори?
Итак, есть хотелось жутко. Чувствительное обоняние улавливало запахи редких живых посетителей школы. Он, ведомый своими ощущениями, направился в сад.
Источниками запаха такой сладкой живой трепещущей крови оказалась парочка в беседке: юноша-блондин и переодетая юношей девушка. Ее запах влек сильнее. Незаметно передвигаясь в тенях, Кёя подкрался ближе и вперился в нее взглядом алых глаз, скрытых за стеклами очков. Он никак не мог отказаться от привычки носить их, хотя уже давно его зрение стало идеальным.
Девушка и юноша о чем-то спорили, но жажда крови была сильнее, чем его слух. Клыки заострились еще сильнее и уже больно, до его собственной крови, впивались в припухшую нижнюю губу. Он сглотнул голодную слюну и вышел из тени, жадно сверкая алыми глазами. Полная луна за его спиной неспешно шествовала по небосводу.
— Тамаки, Харухи, — услужливо подсказало сознание их имена. Голос был хриплым, но не менее приятным, чем обычно, — что вы делаете здесь в такой поздний час? — он с усилием приподнял уголки губ в, как ему показалось, дружелюбной улыбке.
— Кёя... — неуверенно протянул Тамаки, — Мы... гуляем... А что ты здесь делаешь? Ты странно выглядишь... Я слышал, что ты пропал... Что ты умер... — Харухи лишь безмолвно таращилась на семпая.
— Ты всегда веришь всем глупым слухам, — улыбнулся Кёя, неосторожно обнажив клыки, — но на этот раз не могу в этом тебя обвинить, — он чуть наклонил голову и облизнулся.
Тамаки резво подскочил и потянул Харухи за собой. Но она, парализованная, двигалась медленно и неохотно, пристально глядя в алые глаза вампира, который неспешно преследовал парочку. Спотыкаясь на каждой кочке и на каждом корешке, периодически падая, блондин тащил свою возлюбленную за собой, как ребенок воздушного змея в сильный ветер, когда неведомая сила словно пытается разжать ему руку, и в конце концов у нее это получается. И, как только их руки разъединились, стена непроглядной тьмы отделила их друг от друга.
Харухи оказалась прижата спиной к живой изгороди, сильные руки сжимали ее запястья, но она не собиралась бежать. В уголках глаз застыли слезы, она была безмолвна.
— Давно не виделись, — еле сдерживая голод пробормотал Кёя, взгляд его был прикован к пульсирующей артерии на шее девушки. Ее запах опьянял, пробуждая какие-то странные чувства. Он прижался щекой к ее щеке и отпустил ее руки, — Беги... пожалуйста... — прошептал он, касаясь губами ее ушка. Но она даже не пошевелилась, — Я умоляю тебя, беги... — его голос срывался на хрипы и звериный рык, но девушка не боялась.
— Кёя, — она посмотрела на него со смутной улыбкой и коснулась пальчиками его щеки, — а ты не изменился, совсем.
Часть III
Харухи закрыла глаза. Усталость, будто свинцово-тяжелая грозовая туча, будто сошедшая на нее с гор снежная лавина... Не то чтобы она желала умереть, но сейчас, прижатая к увитой плющом стене лабиринта вибрирующим от разрывающих изнутри рыков телом семпая, Харухи почувствовала себя такой уязвимой и хрупкой, что вся эта напоминающая болото жизнь в один миг стала значить чуть менее чем ничто. На этом свете она не знала никого более одинокого, чем младший Отори, разве что такой же одинокой была она сама.
Харухи легким наклоном головы откинула волосы с шеи, подставляя нежную кожу его холодным губам, его острым длинным клыкам голодного вампира.
— Пожалуйста... уйди... убегай... — он скользнул ресницами по ее щеке. Жажда не давала сосредоточиться, не было ни малейшего шанса остановиться. Он сжал губами кожу на ее шее, заставив вздрогнуть, но она лишь сжала кулачки, впиваясь короткими ноготками в собственные ладони. Кёя ударил ее в плечо, пытаясь оттолкнуть девушку, силы его удара хватило бы, чтобы она упала, но она мягко обняла его за шею и удержалась на ногах.
— Будет больно... А потом не будет ничего, — произнесла она, — Я знаю правила, семпай. Я читала книги.
Он попытался освободиться из объятия. Его клыки скользнули по коже, неосторожно оцарапав. Больно не было. Первые капли крови он снял с кожи языком, но быстро потерял голову, жадно нарушая клыками целостность кожи и тонкой стенки артерии. Больно по прежнему не было. Маленькое сердечко Харухи билось в грудной клетке как крылья колибри, кровь фонтаном выбрасывало в горло Кёи, но ей было тепло в его холодных руках. Машинально, он нежно кутал ее в свой плащ. Он был так голоден, что выпил ее до капли, но упрямая девушка не теряла сознания.
— Ты хочешь жить? — он с трудом отнял губы от ее шеи. Кровь больше не шла, ее просто не было в хрупком теле девушки-человека, такой вкусной и такой... желанной.
— Не знаю, — меланхолично произнесла она бесцветным голосом, — мне было хорошо, сейчас.
Кёя потряс ее за плечи и посмотрел в ее теряющие цвет глаза.
— А если я дам тебе еще? Эти моменты? — Харухи лишь отстраненно смотрела сквозь него, сквозь его глаза, будто в его душу, потерянную душу немертвого. Она не улыбалась, но в уголках глаз затаились счастливые искры: она умирала не одна, — И ты станешь вампиром... — уверенным жестом Отори прокусил свое запястье и поднес его к губам девушки, — Пей, ради бога, ради меня, ради чего угодно, просто пей! — он испачкал в своей крови ее губы.
— Семпай... Вы говорите: вампиром... А каким? Как в Сумерках или как Дракула? — улыбка мелькнула на ее губах. Перед лицом смерти она говорила о таких глупых вещах!
— Просто живи, живи, — он до синяков сжал ее плечо, но она вновь улыбнулась и помотала головой. Из последних сил, обескровленная, она ждала ответа на свой идиотский вопрос, — Как Дракула. Хорошо?
— Хорошо, мамочка, — она усмехнулась и облизала губы. Щеки залил румянец. Она осторожно взяла пальцами его руку и припала к ранке, жадно глотая кровь вампира. Она закрыла глаза. Появились маленькие пока еще клыки, отрастали отрезанные перед школой волосы. Отори мягко отнял руку, на что девушка утробно зарычала.
— Я голодна, мамочка, — нагло заявила она. Бледная кожа сияла в лунном свете. Она была прекрасна и счастлива, как никогда.
Часть IV
Кёя провел рукой по волосам девушки, но она строптиво отбросила его руку и закружилась по саду.
— Я голодна, я так голодна, — истово смеялась девушка, — и я знаю, кто может удовлетворить мою жажду... — она рванула сквозь лабиринт, ведомая сладким запахом крови. Отори устало опустился на траву и, прищурившись, следил за развевающимися на ветру каштановыми волосами, мелькающими сквозь прорехи в живой изгороди.
— Убийством больше, убийством меньше... — меланхолично пожал плечами он.
Близнецы, чутко принюхиваясь, бродили по школе. Неумолимо тянуло в сад.
Луна скрылась за облаками. Рыжие близнецы несмело вглядывались в темноту, быстро подметив, что в темноте они видят даже лучше, чем в освещенных свечами и люминесцентными лампами коридорах школы. Смутная темная фигура неподвижно застыла у беседки.
— Кёя-семпай? — окликнули они юношу со спины, — При-етики.
— Хикару, Каору, — на сытый желудок мозг адекватнее воспринимал действительность и трудностей идентификации не возникло, — а вы что тут забыли? И почему от вас пахнет так мерзко? — он резко обернулся, — И откуда у вас некомими? Что это за палево в стиле Лавлесса? — он весело рассмеялся.
— Вот уж не думал, что он это смотрел, — повертел ухом Каору.
— Да вы извращенец, семпай, смотреть сенэн-ай-аниме, — показал ему язык Хикару.
— От извращенцев слышу, — продолжал хохотать Отори, откровенно сверкая окровавленными клыками.
— А, мы тут вспомнили. Нас Некодзава-семпай послал убить всех человеков, — близнецы синхронно подергали ушами, — Стоп. Не человеков!
Кёя выжидающе посмотрел на них, утирая выступившие от смеха слезы.
— Мы — оборотни! Мы должны истребить всех вампиров! — близнецы с минуту пялились на клыки Кёи, — Погоди-ка...
Хитайчины встали в боевую стойку и приготовились повалить семпая на землю. Внезапно из-за облака робко показалась луна, купая близнецов в своем мягком серебряном свете.
— Мы трансформируемся! — радостно выкрикнули они. Их тела вытянулись дугой, ногти заострились, хвосты встали трубой, чуть выдались вперед клыки, — Мы воплощения Бельзенефа! Ура кошачьему богу! — мягкие персикового цвета волоски по всему телу утолщались, превращаясь в мягкую лоснящуюся шерсть, выросли иголки кошачьих вибрисс на щеках и бровях.
Через минуту трансформация была закончена. Перед с новой силой смеющимся Отори сидели два рыжих котенка.
— Хикару, у меня рациональное предложение: смыться, — захлопал ресницами котенок-Каору.
— Тикаем! — закивал котенок-Хикару, и Хитайчины, то и дело припадая к земле и кляня на чем свет стоит Некодзаву-семпая, галопом побежали обратно в школу.
Часть V
Впервые в жизни Харухи была абсолютно счастлива. И ей было, в общем-то, плевать, что ее жизнь не была больше жизнью, что сейчас она, голодная, гналась за Тамаки с намерением поужинать, или может позавтракать, им. Одышка больше не мешала бежать стремглав — она вообще могла не дышать, и это было чудесно!
На самой окраине сада под кустом сидел Суо и лил крокодильи слезы.
— Харухи, моя дочурка, — завывал он, — как я мог потерять тебя! — на него уставились два красных глаза, — О, э, привет, Харухи, — он захлопал глазами и радостно заулыбался, завидев свою возлюбленную. Стремительно вскочив на ноги, он кинулся к ней на шею, — Ты нашлась, моя маленькая! — он слюняво чмокнул ее в лоб.
— Семпай, какая мерзость, — замогильным голосом произнесла она, но глупый Тамаки слишком сильно каваился из-за ее возвращения, чтобы заметить какие-то перемены в любимой доченьке.
— Я думал, что тебя сожрут, — доверительно взвизгивал он то и дело и продолжал лапать и мять Фудзиоку за талию.
— Спасибо за заботу... — но Тамаки, как обычно, не замечал сарказма. Харухи уже начала жалеть, что не нашла на обед-завтрак-ужин кого попроще.
Стараясь не обращать внимания на его идиотский лепет, Харухи сосредоточилась на пульсирующей жилке на его шее. От него сильно пахло парфюмом и потом, потому что бежал от вампира-Кёи он вполне себе резво, но даже через эту какофонию ароматов ее манил запах его крови. Нагло отвернув рукой его лицо, она без особых размышлений и промедлений присосалась к его шее.
— Харухи, ути-пуси, шалунья... Аааа, больно! — он начал было вырываться, но бьющая фонтанчиком кровь не способствовала быстроте его реакции. Не прошло и минуты, как он грохнулся в обморок.
— А пахло вкуснее... — Харухи отерла рот и поднялась от холодного бледного Тамаки. На его лице застыло умильное щенячье выражение обожания, — Да не смотри ты на меня так, — жалобным голоском обратилась она к блондинистому трупику и пнула его изящной босой ножкой. Интересно, где она посеяла ботинки? Но кавайное выражение лица все не исчезало.
Тяжело вздохнув, она подошла к розовому кусту и уколола пальчик о шип. Алая густая капелька красиво смотрелась на белесой подушечке пальца, словно маленькая розочка на снегу или случайно открывшаяся ягодка в клюкве-в-сахаре. И эту ягодку она подарила Суо-семпаю.
Бледные губы быстро впитали каплю вампирской крови. Его ресницы дрогнули. С глупой улыбочкой на стремительно розовеющих губах, Тамаки приоткрыл один красный глаз и воззрился на дочурку.
— Мне кажется, или меня только что кто-то ел? — озадаченно произнес он, наконец.
— Ниа, семпай, вы бежали и грохнулись. Сильно. Аж до красных глаз, — сделав максимально честное лицо, вдохновенно соврала Харухи, и, хотя актерского мастерства ей явно недоставало, Тамаки был достаточно идиотом, чтобы поверить.
Тем временем, Кёя, вдоволь насмеявшись, направился разыскивать свою свежесделанную дракулину и ее незадачливый Тамаки-маки-обед.
|
| |
| |
